Истинный
смысл Куликовской битвы
(Из
книги В.Кожинова "История Руси и русского
слова") Автор дает свой ответ на
вопросы, связанные с Куликовской битвой: против
кого воевало русское войско? Почему эта битва –
не первая и не последняя победа над ордынцами –
вошла в народную память на века? Автор
напоминает, что Мамая был бунтовщиком против
властителей Золотой Орды, что сбор войска он
проводил в Крыму, что там было немало фрягов –
итальянцев)
Что же
касается общего Положения в Крыму в XIV веке, в
нем нельзя разобраться без уяснения тогдашней
роли итальянцев, главным образом, генуэзцев,
— роли, поистине определяющей, оказывавшей
властное воздействие на все основные крымские —
хотя, конечно, не только крымские — события, О
том, что итальянцы прочно утвердились еще в XIII веке в
Крыму, знают, как говорится, все и каждый — хотя
бы по остаткам их мощных крепостей в Феодосии,
Судаке или Балаклаве, мощь которых ясно видна и
теперь, в наши дни. Однако полное, всестороннее и
действительно глубокое схватывающее суть
событий понятие об «итальянском присутствии» в
Крыму не характерно даже и для профессиональных
историков. Правда, в целом ряде исследований,
обращающихся к теме этого «присутствия»,
содержится и верное освещение тех или иных
фактов, и истинное истолкование их смысла
(примеры еще будут приведены). Но чрезвычайно
редки случаи, когда понимание отдельных сторон
проблемы, так сказать, вписано в общую картину мировой
истории XIV века. Здесь
необходимо еще раз вспомнить о цитированном выше
трактате Арнольда Тойнби «Постижение истории», в
котором признано, что «западная цивилизация»
последовательно «продвигалась» на восток — к
«линии» Эльбы, затем — Одера и, далее, Двины, и «к концу
XIV века (то
есть, отмечу, как раз ко времени Куликовской
битвы! — В. К.) континентальные европейские
варвары, противостоявшие... развитым
цивилизациям, исчезли с лица земли». В
результате «западное и православное
христианство... оказались в прямом
соприкосновении по всей континентальной линии
от Адриатического моря до Северного Ледовитого
океана». Тойнби,
как уже говорилось, предпочел в сущности
промолчать о том, что имели место и очень
многочисленные, и чрезвычайно активные
«продвижения» Запада дальше этой
существеннейшей «линии». Он сказал, правда, что
«литовцы последними из европейских язычников
испытали в XIII— XIV вв.
порыв крестовых походов (с Запада. — В. К.)... и
внимание Тевтонского ордена целое столетие
было приковано к Литве. Это смертельное давление
(! — Б. К.) Запада на литовцев стало причиной
того, что и литовцы получили стимул к завоеванию
и, в свою очередь, двинулись в земли русского
православного христианства»; кроме того, по
словам Тойнби, «скандинавы также расширяли свои
владения за счет Эстонии... Финляндии»22 и
т. д. …Германский
историк Винтер, независимо от Тойнби,
сформулировал тот же самый тезис о чрезвычайно
существенной «линии» между Западом и Русью (или,
вернее, Евразией), но, в отличие от англичанина,
показал, что Запад, особенно в лице
его «идеологического центра» — папства, отнюдь
не имел намерения «остановиться» на этой
«линии». Подробное исследование политики и, шире,
геополитики Запада по отношению к Руси в XIV веке
читатель найдет в названных выше работах отечественных
историков. Как ни
удивительно, мало кому известно (кроме, конечно,
профессиональных историков), что в результате
всего вышеописанного граница Руси с Литвой
и Польшей передвинулась в течение второй
половины XIII—XIV века с
Западной Двины и Западного Буга до верхней Волги
и верхней же Оки — то есть, на 600—800 (!) километров
к востоку. И Полоцкое, Киевское, Смоленское,
Черниговское, Переяславское (на Днепре) и другие
западные княжества Руси стали частями Великого княжества Литовского... Но
обратимся опять к той «линии», о которой говорили
.и Тойнби, и германский историк Винтер. Важно
отметить, что Тойнби был более точен, утверждая,
что эта самая «линия» тянулась не от Невы до
Днестра (как у Винтера), а от Ледовитого океана
(Тойнби указал на вовлечение в противостояние
Запад — Русь и территории Финляндии) и до
Адриатического моря, ибо на юге «линия»
проходила не между Западом и .православной Русью,
а между Западом и православной Византийской
империей. И еще в самом начале XIII века
Запад крайне агрессивно «переступил» здесь, на
юге, эту заветную «линию»,
направив мощный и разрушительный крестовый поход
1204 года не в Иерусалим, а в Константинополь (см. главу «Византийское и
монгольское «наследства» в судьбе России»). Теперь
мы можем вернуться к проблеме «итальянского присутствия»
в Крыму. Чтобы оказаться там, итальянцы должны были
очень далеко зайти за «линию», проходившую по
западной границе Византии. И они не просто
пересекли эту границу, а в сущности обессилили и
поставили на грань гибели
великое государство.
Если ранее Русь постоянно ослаблял непрекращавшийся натиск со стороны Литвы, то после Куликовской победы Москва обрела возможность стать объединяющим центром Восточной Европы в целом. Очень характерно, что ближайшим сподвижником Дмитрия Ивановича стал тогда литовский князь Остей — внук того самого Ольгерда, который многократно предпринимал агрессивные походы на Москву; и особенно знаменательно, что именно Остею Дмитрий Иванович — который, как сказано в летописи, сам «не подъя рукы на царя» — поручил возглавить оборону Москвы во время набега Тохтамыша!
Господствующее представление о Куликовской битве в сущности сводит ее к «внутреннему» конфликту в Золотой Орде: одно из входивших в эту Монгольскую империю государственных образований «взбунтовалось» против верхов-нон власти. . На деле же, как я стремился показать, Русь в 1380 году выступила против в полном смысле слова всемирной силы, в которой объединились воля авангарда тогдашнего Запада и мощь азиатского воинства. И Куликовская битва явилась непосредственным выходом Московской Руси на мировую арену и победоносным ее утверждением во всемирной истории — о чем, в частности, осязаемо свидетельствуют отзвуки этой битвы на громадном евроазиат-ском пространстве от Гамбурга до Шираза (о чем есть точные сведения). Этот истинный смысл сражения на Непрядве всегда так или иначе присутствовал в национальном сознании, но, начиная с XVIII века, историки, находившиеся под своего рода излучением западной идеологии, затемняют его, толкуя великую битву как попытку свержения азиатской золотоордынской власти — к тому же не достигшую своей цели попытку Не исключено, что те или иные читатели воспримут как некую странность или даже нелепость свершившееся в 1370-х годах объединение Запада (прежде всего — в лице генуэзцев) с азиатской Мамаевой Ордой в походе на Русь. Но есть ведь и другой, позднейший и не менее яркий — пример: объединение Запада с Турецкой империей в Крымской войне против России в 1850-х годах (и опять-таки «узел» — Крым!). Сопоставление этих событий способно многое прояснить. И такого рода ситуация может возникнуть и в наше время. Куликовская битва — не только слава прошлых времен, но и урок на будущее . * * * В истории можно обнаружить поистине удивительные соответствия и переклички. Как показано выше, одним из виднейших деятелей эпохи Куликовской битвы был москвич итальянского происхождения Захарий Тютчев. А наиболее глубокое понимание сущности Крымской войны 1850-х' годов высказал его прямой потомок (в пятнадцатом поколении) Федор Тютчев, который затем в качестве главного советника министра иностранных дел А. М. Горчакова сыграл самую весомую роль в дипломатическом преодолении тяжких последствий Выскажите свое мнение на форуме |