Очевидно, что мировые процессы глобализации содержат в себе цивилизационные, эстетические и культурные составляющие. При этом автор разделяет ту точку зрения, что в целом эти процессы носят объективный характер, отражая современные тенденции мировой научно-технической и информационной революций, отгородиться от которых практически невозможно, а сама попытка воздвигнуть перед ними новую китайскую стену или ограничиться протестами выглядела бы смешной, бессмысленной и даже реакционной.

Это то же самое, как если бы большевики в свое время выступили против кино, поскольку оно до революции в России в основном решало поставленные правящим классом задачи, или Сталин в 1945 году, после того как Трумэн сообщил ему на Потсдамской конференции об испытании американской атомной бомбы, противопоставил бы этому одну кампанию за мир во всем мире. Кампания, разумеется, была развернута, но главное внимание было уделено созданию советского ядерного противовеса, что и было через несколько лет осуществлено. Точно так же “нашим ответом Чемберлену” стало создание одного из величайших в мире кинематографов - советского кино.

И сейчас очевидно, что овладение Интернетом и другими новейшими информационными технологиями жизненно необходимо России не только для восстановления, но хотя бы сохранения ее влияния и роли в современном мире.

Речь идет о другом - о том, что и сейчас объективно детерминированные и с неизбежностью реализуемые процессы экономической, научно-технической и информационной глобализации отдельные страны и группировки стран под флером “общечеловеческих ценностей” активно пытаются использовать для решения собственных национальных и классовых задач за счет интересов остальной части человечества. При этом другие государства или успешно сопротивляются экспансии и даже переходят в контратаку, противопоставляя свои ценности насильно им внедряемым чужим, или же становятся жертвами экономического и культурно-информационного молоха, способного превратить в прах и пепел самобытнейшие, с тысячелетней историей культуры и цивилизации.

Говорят, что в советский период мы исповедовали “догоняющую” концепцию развития: провозглашая особый коммунистический путь, на практике пытались постоянно угнаться за Западом во всем, включая образ жизни, ценности и модель поведения, никогда не настигая “авангард” в этой гонке и тем самым обрекая себя на износ и разочарование в собственных возможностях. Это и правда, и нет. Нет, потому что подавляющее большинство народа жило и живет сегодня своим собственным укладом, сформированным и дореволюционной, и советской жизнью (т. е. в рамках достаточно самобытной цивилизации), оставаясь в основе своей самодостаточным и чуждым враждебной этой цивилизации влиянию. Да, потому что меньшинство (но меньшинство наиболее политически и экономически активное, влиятельное, в конце концов ставшее правящей политической и интеллектуальной элитой), внешне сохраняя коммунистическую и даже патриотическую риторику, на практике в большинстве своем исповедовало западничество и умирало от зависти перед образом жизни развитых капстран - отсюда яковлевы, горбачевы, шеварднадзе, многочисленные писатели, кинорежиссеры и другие перевертыши (они же - “властители умов”).

Где-то с середины 50-х гг. пресловутое “низкопоклонство перед Западом” как эпидемией стало поражать и широкие средние слои населения, студенческую молодежь больших индустриальных городов - наиболее творческую и перспективную часть общества. Известные ограничения на поездки, информационный и культурный обмен с Западом и бездарная в большинстве случаев идеологическая работа с нашей стороны (и очень эффективная “из-за речки”) создавали именно в этой среде массу иллюзий в отношении Запада и существующего там строя, о том, что стоит лишь “сделать все как у них”, ввести “рынок” и “демократию”, и воплотится великая мечта Остапа Бендера - все мы окажемся в Рио де Жанейро в белых штанах.

Где мы оказались сегодня - всем хорошо известно (почему - вопрос отдельной дискуссии). Единственным, пожалуй, положительным следствием случившегося стало массовое разочарование в “мечте” и в Западе в целом населения России, включая обнищавшие средние слои, молодежь и интеллигенцию (аналогичный процесс разочарования в нашей способности стать “нормальной страной”, названный “усталостью от России”, происходит и на Западе). Тут и подоспела “глобализация”, применительно к России нацеленная как раз на всеобщую “западнизацию” (А. Зиновьев) нашей жизни - то есть придание стране унизительной и глупой роли вечно догоняющей “их” и отказавшейся от собственного богатства мировой сироты.

Отсюда опять появившийся у нас на новом историческом перекрестке исторический шанс, опираясь на огромный природный, духовный и интеллектуальный потенциал нации совершить рывок в будущее, не повторяя ошибок и пороков на глазах деградирующей цивилизации “всеобщего потребления”, а идя по предназначенному нам самим Провидением собственному пути и используя с выгодой для себя преимущества экономических, информационных и научно-технических обменов.

При этом автор отнюдь не за механический и тотальный запрет чуждой или даже враждебной нам идеологии, а за их разумное ограничение и самое главное - вытеснение из российского обихода. При этом уверен - в сражении за душу и будущее нашего народа надо использовать наследие и “высокой” западной культуры, включая литературу и искусство ХХ века, и лучшее, что есть в современной зарубежной массовой культуре, не противоречащей принципам морали и гуманизма, ценностным основам нашей российской цивилизации.

Другое дело, что под влиянием разъедающей сейчас Запад, прежде всего США, культурной и моральной коррозии, там на наших глазах происходит потрясающая деградация устоев жизни вообще и ценностных понятий, в том числе культуры, в частности. Пустота, разврат, пошлость и глупость большинства образчиков маскульта сегодня - прямой тому результат. Самое страшное в том, что уже целые поколения на Западе (а теперь уже и у нас) просто не знакомы с настоящей культурой, не понимают и не чувствуют ее значения в своей жизни, а пользуются эрзацем культуры в чисто потребительском и утилитарном смысле, чем-то вроде жевательной резинки.

А ведь так было не всегда. Автор неплохо знаком с историей американского кинематографа. У Голливуда действительно был свой “золотой век”, и кино США по праву носило титул великого не только потому, что эта страна была родиной обогативших культуру всего человечества выдающихся шедевров, но потому, что даже средний уровень американской кинопродукции был достойным, ибо профессиональная и моральная “планка” в этой области в США долгое время была достаточно высока (прежде всего под влиянием приехавших из Европы, включая дореволюционную российскую эмиграцию, деятелей литературы и искусства).

Мы в свое время нередко иронизировали над знаменитым “хэппи эндом” (счастливым концом), бывшим почти обязаловкой для голливудской продукции. А ведь то был просто диктуемый американским государством ценз, требующий от производителей фильма создания у зрителя хорошего настроения, веры в будущее и в свою страну, тем более, когда действительность такому настроению не соответствовала. При просмотре старого американского кино видно и то, как настойчиво внедряли авторы зрителям необходимые ценности - трудолюбие, законопослушание, верность семье и стране - все те же десять заповедей. Как мастерски там разыгрывались вечные коллизии любви и смерти.

Если в советское время американские фильмы редко попадали на экраны, то сегодня ситуация обратно противоположна. По моим подсчетам, сейчас по разным каналам российского телевидения из каждых десяти фильмов восемь производства США, что само по себе унизительно и позорно. Но каких фильмов?! Экран забит наполненными насилием поделками. То есть мы погружаемся в американскую помойку еще быстрее, чем сами жители США.

Как ни парадоксально это выглядит, но антиамериканские настроения в Россию принесли именно “демократические реформы” и проамериканские реформаторы. Во все годы существования СССР и несмотря на все колебания политических отношений двух стран, мы всегда были дружески и с уважением расположены к Америке и к американскому народу. Как уже говорилось ранее, особенности “холодной войны” и известные всем ограничения на культурно-информационные потоки из США создавали у нас своеобразную иллюзию: образ этой страны казался значительно более притягательным, чем отталкивающим. На то же играла и наша руганая-переруганная культурная политика того времени: мы переводили действительно лучшее в американской литературе, и показывали многие (правда, не все) лучшие американские фильмы. Ну, а уж чтение журнала “Америка” и прослушивание “Голоса Америки” для немалого числа московских и питерских интеллигентов носило почти ритуальный характер.

В ходе перестройки увлечение Америкой в тех же больших городах стало повальным: даже дешевая бутербродная “Макдоналдс” превратилась в идеологический символ, а ее посещение для многих в нечто среднее между диссидентским актом и церковным причастием... Сами же инициаторы внедрения американского китча в нашу жизнь (взамен подлинной культуры США), судя по всему, уже тогда ставили перед собой несравненно более примитивные и разрушительные цели. Просмотр навеянной шекспировскими страстями трагедии “Вестсайдская история” требует от зрителя трудной работы души и ума. Не то сегодня. По свидетельству американского исследователя Б. Барбера, вторжение “глобальной культуры” направлено на потакание человеческим слабостям и недостаткам: “нашей апатии, лени и тяги к расслаблению.... “Макдоналдс” и MTV (канал поп-музыки - ред.) рассчитаны на удовлетворение стремления к легкому, быстрому и простому” (See: New Perspectives Quarterly, Fall 1995, p. 13).

А вот не менее разоблачительное высказывание американского социолога Р.Сила: “Мы построили культуру, базирующуюся на массовых развлечениях и массовом самоудовлетворении... Культурные сигналы передаются через Голливуд и “Макдоналдс” по всему миру - и они подрывают основы других обществ... В отличие от обычных завоевателей, мы не удовлетворяемся подчинением прочих: мы настаиваем на том, чтобы нас имитировали” (см. “НГ”, 06.10.2001).

С тех пор много воды утекло, и сегодня положение достигло уровня катастрофы. Америка обрушилась на нас мутным потоком смеси муссонных дождей и канализации. Реакция россиян: почти всеобщее ощущение интоксикации. Теперь Америки слишком много. Вторжение ее в нашу жизнь, в ее экономику, культуру, в русскую душу выглядит непрошеным, наглым, бесцеремонным и бессовестным (в том числе и в форме русифицированных ремейков голливудских болванок в форме различных “Ментов”, “Братьев”, “Сестер” и прочего, как правильно отмечается в той же статье “НГ”).

Еще более неотразимое впечатление оставляют в этом смысле те наши былые и нынешние соотечественники, кто разрушал и разрушают землю и душу России, ссылаясь на пример и посыл тех же американцев. Да вот хотя бы последний пример. В ходе одной из прошлогодних программ “Глас народа” на НТВ, некий российский студент расположенного в Москве “американского колледжа” при полном согласии в то время ведущего этой программы Евгения Киселева открыто заявил, что он вообще не понимает, что такое Родина, Россия, и ему все равно, где он живет. Плоды просвещения...

В этой связи нельзя не согласиться с мнением директора московского Института проблем глобализации Михаила Делягина о том, что в условиях, когда главной сферой мировой конкуренции стали идеология и культура, решающим для самого выживания стран и народов стал вопрос о том, кто будет формировать сознание управляющей элиты - ее собственное общество или же конкуренты извне. В последнем случае общество теряет адекватность в понимании своей национальной цели и начинает преследовать цели конкурентов, нанося себе невосполнимый ущерб. А это именно та ситуация, которую мы наблюдаем в России в течение последнего десятилетия (см. “Правда”, 1 ноября 2001 года).

Однако любое действие рождает противодействие. И вот уже по последним данным соцопросов, более 80 процентов наших граждан дают США и политике этого государства в отношении России открыто негативные оценки. В нашей либеральной печати можно найти немало объяснений этому в “шовинистической” и в “азиатской” сущности русских, которые, мол, не желают приобщаться к “мировой цивилизации” и “глобализироваться”. При этом обычно ссылаются на “коммунистов и пенсионеров”.

Но как тогда насчет тысяч подростков и студентов, несколько дней и ночей бушевавших у американского посольства в Москве после бомбардировок авиацией НАТО Сербии в 1999 году? Или публикации англоязычной газеты “Москоу таймс” о пользующихся оглушительным успехом у молодежи в российской глубинке рок-ансамблях с такими хитами, как “Убей американца и тех, кто его любит ”? Или плачей в Интернете живущих в Москве американцев о “росте русского национализма и недоброжелательства к Западу” с которым они постоянно сталкиваются в быту (кстати, в советское время жалоб такого рода от иностранцев никогда не было за отсутствием самого предмета озабоченности). Или статей в западных газетах о коренным образом изменившихся вкусах российских потребителей, когда молодежь и подростки уже не хотят покупать компакт-диски и кассеты с музыкой на английском, предпочитая отечественных исполнителей, а домохозяйки требуют продукты только отечественного производства? 7 мая 2001 года ведущий американский еженедельник “Ньюсуик” опубликовал статью, включающую интервью с 18-летним студентом из Санкт-Петербурга Андреем Коршуновым, несмотря на свой возраст переполненным ностальгией по достойной жизни в советском Ленинграде в сравнении с призрачным существованием в нынешней “бандитской столице” на Неве... (See: The Newsweek Online, May 7, 2001).

Во всем этом самое интересное и показательное состоит в том, что попытка под маркой “глобализации” навязать всему миру американскую власть и американский стандарт того, как надо есть, пить, думать, любить, жить и умирать вне зависимости от традиций и культур разных народов, вызывает растущий протест и отпор не только в России, но и в Индии, в Юго-Восточной Азии, в казалось бы у самых ближайших в цивилизационном и в экономико-оборонном отношении союзников США - в странах Западной Европы. Это, в свою очередь, не может не вызывать у самих американцев глубокой тревоги и желания разобраться в причинах происходящего.

Мощным побудительным стимулом к такому переосмыслению стали в США трагические события 11 сентября 2001 года, связанные с повлекшими многотысячные жертвы терактами в Нью-Йорке и Вашингтоне. Для многих американцев стало очевидным, что кто бы не стоял за этими преступлениями, у них есть чрезвычайно серьезная первопричина. Ее видят и в таком совершенно неизвестном, непонятном и неприемлемом для большинства граждан США явлении, как ненависть к США, которую испытывают миллиарды людей по всему миру (а ненависть, как известно, и порождает насилие, причем в самой концентрированной и политизированной форме - терроре).

Как напомнила уже после терактов “Нью-Йорк таймс”, еще 40 лет назад знаменитый писатель Курт Воннегут вложил в уста своего героя фразу о том, что в Штатах “наихудшая из возможных форма измены состоит в признании, что американцев не любят всегда и повсеместно, куда бы они при этом не отправились, и что бы не делали”. (See: The New York Times, September 23, 2001). Нет никаких оснований полагать, что подобное убеждение изменилось и сегодня, причем как до 11 сентября, так и после него. Так уж американцы воспитаны. А когда на своих экранах они видят бушующие многотысячные антиамериканские демонстрации где-нибудь в Азии или Африке, то дают себе самое простое из всех возможных объяснений: нас не любят варвары - те, кто не дорос до нашего уровня процветания, свободы и демократии. А также те, кто нам просто завидуют (See: Agency France Press, October 19, 2001).

Как сказал президент Дж. Буш-младший на объединенной сессии конгресса 20 сентября 2001 года, “они ненавидят наши свободы, нашу свободу религии, свободу слова, свободу голосовать, собираться и не соглашаться друг с другом” (See: NYT, September 23, 2001). Буш имел при этом ввиду предполагаемых террористов, но все поняли так, что одновременно и тех, кто не любит Америку вообще. Безусловно, это красивое и в какой-то степени имеющее право на существование объяснение (особенно там, где события происходят в действительно тоталитарных обществах). Однако оно отнюдь не исчерпывает всю глубину проблемы, что признает та же “Нью-Йорк таймс”.

Как осторожно выражается газета, “самый разрушительный акт террора в американской истории совпал с преисполненными глубокой амбивалентности (противоречивости) чувствами в отношении Соединенных Штатов во всем мусульманском мире (и не только там). Они выражаются в том, что “восхищение и зависть смешиваются с обидой и открытой ненавистью”. По словам “Нью-Йорк таймс”, важной чертой этого сложного явления является “глубокая пропасть между тем, как видят себя американцы и тем, как видят их”. Фактически, признает газета, речь идет о том, что долго волновало “традиционные общества”: вторжение в их культуру мощных чуждых влияний, включая так называемое космополитическое мышление.

В качестве примера того, к чему это приводит, в статье обоснованно приводится Иран. В 60-е годы эта исламская, с древней, богатой и самостоятельной культурой страна подверглась вирусу, названному там, в переводе с фарси, “интоксикацией Западом”, что в то время выражалось в насаждавшемся культе пепси-колы, сэндвичей и фильмов с участием Бриджит Бардо. Постепенно “интоксикация” Западом под нажимом прежде всего США достигла уровня, оказавшегося фатально высоким для традиционного иранского общества. Его исламским корням, традициям и культуре был брошен настолько дерзкий и оскорбительный вызов, что он вызвал массовый протест народа, на волне которого не уцелел не сумевший убедить американцев воздержаться от требований по излишней вестернизации его страны шах Мохаммед Реза Пехлеви и сама его монархия. В 80-е годы ликвидация “интоксикации его страны Западом” стала главной целью аятоллы Хомейни и установленного им исламского республиканского режима.

Таким образом, стремление к демократии (а смена монархии на республику и по американским меркам не может не признаваться шагом в этом направлении), отнюдь не автоматически перерастает на Востоке в любовь к США. “Они ненавидят нас не потому, что у нас имеется Конгресс, - справедливо отмечает аналитик из Института мира США Д. Алтерман. - Они ненавидят нас потому, что мы кажемся им безразличными к их проблемам и к их страданиям”.

В этой связи большое значение имеет мнение крупнейшего американского специалиста, гарвардского профессора Сэмюэла Хантингтона, десять лет назад опубликовавшего наделавшую много шума книгу под названием “Столкновение цивилизаций”, о главных выводах которой в отношении неминуемой конфронтации между исламскими странами и Западом в мире вспомнили сразу же после событий 11 сентября. В недавнем интервью Хантингтон отметил, что многие вовлеченные в фундаменталистские - и не только исламские - организации молодые люди прекрасно образованы. И эти “интеллигентные, амбициозные молодые люди, мечтающие о том, чтобы использовать свое образование в современной, развивающейся экономике, впадают в отчаяние из-за отсутствия работы и возможностей. А кроме того, они находятся под двойным давлением сил глобализации и того, что рассматривают как западный империализм и культурное господство. Очевидно, что они привлечены западной культурой, но в то же время и отторгнуты ею” (See: The New York Times, October 20, 2001).

На фоне ничего так и не понявших и не стремящихся понять американцев и их руководителей, в США находятся люди (причем интересно, что с крайне правого и левого флангов политического спектра, а отнюдь не из объединяющего большинство центра), которые все-таки нащупывают ответ на ставший критически важным для самого выживания Америки вопрос о том, в чем же причина ненависти к их стране.

Так, выступавший против бомбежек Югославии бывший кандидат на пост президента США Пэт Бьюкенен (возглавляющий в настоящее время крайне консервативное движение “Дело Америки") в интервью телекомпании “Фокс” высказал уверенность, что эта ненависть исходит из отношения к США как к “новому Риму”, проводящему имперскую политику и навязывающему остальному миру свои цели, волю и ценности. По его словам, Америка несет с точки зрения других культур, в том числе ислама (а мы можем назвать в том же ряду и основанную на традициях и ценностях православия русскую национальную культуру - авт.), разложение, ведущее молодое поколение в пагубном направлении.

По убеждению Бьюкенена, американцы должны найти в себе “мудрость и мужество, чтобы взглянуть на себя глазами исполнителей терактов и тех, кто стоит за ними, иными словами - глазами представителей иного, в том числе исламского мира” (цит. по: “Независимая газета”, 11.10.2001).

С противоположного фланга известный американский советолог, профессор Нью-Йорского университета Стивен Коэн в леволиберальном еженедельнике “Нейшн” признает, что после терактов 11 сентября США стали настолько уязвимыми, что далее уже не могут всерьез рассматриваться в качестве сверхдержавы. Их безопасность, по его мнению, может быть обеспечена отказом от предшествовавшей политики президента Клинтона по навязыванию России противной ее интересам внутренней и внешней политики. Однако признаков пересмотра курса в Вашингтоне так до сих пор и нет (The Nation, November 5, 2001).

Более того, в ситуации, когда политику США в свете начатой этой страной под предлогом теракта 11 сентября войны против Афганистана, по данным опросов, в целом осудили до 82 процентов россиян, навязывание России американской модели и культуры стало еще более интенсивным. Исходя просто из инстинкта самосохранения, даже сама американская культурная элита осознала, что проповедуемая ею с огромной прибылью для себя идеология насилия стала носить для населения, самого будущего этой страны и даже физического существования самих “творцов” разрушительный характер (а ведь она составляла в последнее десятилетие основу кино-теле- и музыкальной продукции США).

В результате принятых мер самоцензуры было объявлено, что девять крупнейших голливудских студий выпустят в конце 2001 года всего 16 фильмов (вместо 68 в четвертом квартале 2001 года). Отменено несколько премьер уже готовых блокбастеров, в которых речь шла о террористах и взрывах. И все это на фоне предупреждения ФБР о том, что одна из студий может сама явиться целью атаки (видимо, как ненавистный для многих внутри страны и в мире символ культуры насилия) - см. “НГ”, 06.10.2001.

Но нашу “элиту”, годами занимающуюся эпигонством Запада и традиционно с запозданием копирующую ее образчики, жареный петух, что называется, еще не клюнул. Подтверждением сказанному является обращение к президенту Путину группы российских ученых-психиатров и психологов с призывом принять меры против жестокости и насилия на российских телеэкранах. По приводимым данным социологических исследований, подобные сюжеты в “прайм-тайм” занимают в России до 80 процентов (!) эфирного времени, в то время как даже в США и в Европе ещё до нападений 11 сентября этот показатель уже не превышал 17 процентов (см. “Правда”, 2-5 ноября 2001 года).

Кстати, о Европе. Об отношении там к американской культурной экспансии под грифом “глобализации” более чем откровенно писала в апреле 2000 года на страницах “Нью-Йорк таймс” из столицы Франции американская журналистка Сьюзен Дэлей.

Только взгляните на заголовок, начинает статью Сьюзен Дэлей, и вы сразу поймете смысл новой книги Ноэля Мамера: “Спасибо, но не надо, дядя Сэм”. Мамер, известный и совсем не числящийся в “крайних” член французского парламента, посвятил всю свою книгу аргументам о том, что в наши дни Америка стала внушающим тревогу обществом. У нее рекордное число имеющих личное оружие граждан. Она приветствует смертную казнь, посылает бедных куда подальше тогда, когда они нуждаются в медицинской помощи, а ее законодатели так и не одобрили запрет на ядерные испытания. И при всем этом, утверждает Мамер, Соединенные Штаты навязывают себя повсюду и хотят, чтобы весь мир следовал за ними. Вывод автора: при таких обстоятельствах “оправдано быть открытым антиамериканцем”.

Во Франции, являющейся самой сутью Европы, Мамер отнюдь не одинок в своей критике США, признает Дэлей. Зайдите в эти дни в любой французский книжный магазин, и вы обнаружите там неограниченный выбор работ под такими, к примеру заголовками, как “Мир - это не предмет для покупки”, “Кто убивает Францию? Американская стратегия”, “Американский тоталитаризм”. Все они находят предосудительным американский путь - от создания общества, руководствующегося исключительно прибылью, до описания Соединенных Штатов в качестве безудержной силы, стремящейся к мировому господству.

Однако книги - это лишь один из признаков того, что эксперты называют растущим движением антиамериканизма. Все более часто европейцы говорят об Америке как об угрожающей силе, нацеленной на перекройку мира по своему образцу и подобию. И наподобие Мамеру, многие представители европейской политической, культурной и интеллектуальной элиты используют своего рода моральный калькулятор для осуждения американской модели в качестве крайне примитивной.

Насмешки над американцами всегда были европейским развлечением, особенно среди французов. В прошлом, американцы осмеивались как деревенщины в пляжных шортах, которые сразу начинали называть незнакомцев на “ты” и ничего не понимали в настоящей жизни. Однако сегодняшняя критика далека от забавного несогласия во вкусах. Эксперты считают, что в ней содержится злоба и элемент страха, которых раньше просто не было.

С падением Берлинской стены Америка осталась единственной сверхдержавой, - говорит Стефани Розе, генеральный директор социологического агентства CSA Opinion, которое проводит многочисленные опросы для СМИ. - И отсюда выражаемый здесь немалый страх по поводу того, что сила американской экономики навяжет не только экономические, но и социальные изменения.

Европейцы видят угрозу во множестве последних событий, продолжает Сьюзен Дэлей. К примеру, будучи очень далеки от того, чтобы рассматривать американское участие в Косово в качестве руки помощи через Атлантику, многие европейцы расценивают его как американскую манипуляцию НАТО. Однако подозрительность Европы в отношении Америки распространяется значительно дальше. Ее возмущает то, что США нравится называть себя “незаменимыми” и необходимыми всегда и во всем, а введение там все новых импортных тарифов на традиционные французские продукты питания только потому, что европейцы не хотят закупать напичканную гормонами говядину из США, еще больше усиливает ощущение в Европе, что Штаты - это нахалы и задиры. На нашем континенте Всемирная торговая организация (ВТО), санкционировавшая данные дискриминационные меры США в отношении европейских стран, привычно осуждается как орудие американских интересов (бурные массовые демонстрации на Западе и в странах Азии против засилья США, транснациональных корпораций и ВТО - еще одно тому свидетельство - авт.).

Как показали обсуждения в Европейском Союзе деятельности системы электронного контроля “Эшелон”, вывод о том, что Соединенные Штаты уже используют свою обширную спутниковую сеть в целях промышленного шпионажа, воспринимается здесь с готовностью.

Даже недавние дебаты по поводу подбора кандидатуры управляющего директора Международного валютного фонда усилили ощущение среди части европейцев, что Соединенные Штаты делают все, что им вздумается. В Вашингтоне правительственные чиновники дали понять, что они были против первой немецкой кандидатуры на этот пост, поскольку по их словам, она была “неадекватна”. В Германии подобное поведение американцев вызвало немедленную реакцию. “Мы обнаружили, что данная супердержава видит свою глобальную роль не только в военной области, но также и в установке правил проведения глобализации посредством МВФ”, - заявил в разгар конфликта Михаэль Штайнер, главный дипломатический советник канцлера Герхарда Шредера (за подобное поведение в последнее время мировое сообщество от души расплатилось с американцами. Только в апреле-мае 2001 года США не были избраны в состав трех важнейших специализированных комитетов ООН, членами которых эта страна была со времен основания организации - комиссии по правам человека, экономического и социального совета и комиссии по борьбе с наркотиками - авт.).

Далее в статье Сьюзен Дэлей говорится, что в общем-то, средний европеец принимает многое из того, что приходит к нему из США (речь о фильмах, музыке, модах и даже системе быстрого питания). Недельный список бестселлеров показывает, что примерно половина продаваемых во Франции наиболее популярных книг - переводы с английского. Несмотря на постоянные нарекания, из Европы во всю продолжается утечка молодых мозгов в Силиконовую долину и в другие американские научные центры... И тем не менее, в Европе растет ощущение того, признает американская журналистка, что “США - это страна, с которой европейцы находятся в состоянии войны”.

Опросы, проведенные агентством CSA Opinion за последние несколько лет показывают, что европейцы придерживаются крайне негативных взглядов на Соединенные Штаты. В апреле прошлого года 68 процентов французов заявили, что их тревожит статус США как супердержавы. Лишь 30% опрошенных отметили, что видят в США хоть какой-то предмет для восхищения. А 63 процента сказали, что не испытывают какой-либо близости к американскому народу.

“У кого-то складывается впечатление, что у Америки больше нет врагов”, - говорит Мишель Винок, профессор парижского Института политических исследований, который часто пишет по проблеме антиамериканизма. - Ибо она получила все, чего желала. Посредством НАТО США направляют европейскую политику. Ранее мы могли сказать, что были на американской стороне. Но не теперь. Отсутствует противовес”.

По целому ряду социальных проблем США и Европа, судя по всему, движутся в противоположных направлениях. Одна из привлекающих много внимания, это проблема смертной казни, которая отменена или отложена всеми членами Европейского союза (и Россией), однако она применяется в 38 американских штатах. Предстоящие казни часто внимательно отслеживаются в Европе как примеры варварства, и по словам американских дипломатов, они буквально бомбардируются вопросами по данному поводу. Тот факт, что многие последние казни имели место в Техасе, также окрашивают - причем в негативные тона - оценки европейских комментаторов в отношении бывшего губернатора этого штата, а ныне президента США Джорджа Буша.

Как говорит Феликс Рохэтн, он почувствовал, что изменения в отношении к Америке стали происходить после того, как прибыл в 1997 году в Париж в качестве посла США. “Антиамериканизм сегодня обозначает не отношение к какой-то особой политике вроде санкций в отношении Ирана, а ощущение, что глобализация носит американское обличье, представляя при этом угрозу европейским и французским взглядам на общество, - сказал Рохэтн в интервью “Нью-Йорк таймс”. - Есть убеждение, что Америка представляет собой такую из ряда вон выходящую мощь, что она может сокрушить все на своем пути. И именно это вызывает здесь больше разочарований и опасений, чем простой антиамериканизм”. И далее американский посол признался, что французы отнюдь не считают, что интересы их страны совпадают с интересами США. Скорее наоборот, у них сложилось убеждение, что для Франции позитивное значение имело бы ослабление Америки.

Сьюзен Дэлей приводит и еще один отягчающий отношение европейцев к США фактор: отсутствие знаний у американцев о европейской жизни, истории и культуре, и их нежелание учиться этому. П. Брюкнер описывает ситуацию, когда во время его жизни в Сан-Диего (Калифорния) владелица участка земли справилась у него о здоровье его королевы, хотя известно, что во Франции монархия отсутствует уже с XIX века. Н. Мамер начинает свою книгу с истории о том, как американский миллиардер и постоянный претендент на пост президента Стивен Форбс на одной из недавних ежегодных экономических конференций в Давосе, Швейцария вспомнил про короля Карла Великого, по его словам, “объединившего Европу два столетия назад” (на самом деле, как известно, Карл Великий умер более 1000 лет назад и считается завоевателем, а не объединителем).

“Всемогущество и невежество, - делает Мамер заключение об Америке в первой главе своей книги. - Очень сомнительный коктейль”.

Книга Мамера, написанная совместно с Оливье Варин, не была опубликована в Америке, и ее автор не ожидает, что это когда-либо там произойдет. “Было бы здорово, если бы они прочитали что-нибудь из того, что мы пишем, но нет, не прочитают, - говорит он. - Было бы здорово, если бы они увидели, на что они похожи, глядя отсюда. Но им это не интересно. Американцы слишком уверены в себе. Они думают, что они лучшие в мире, что они далеко впереди всех, и все должны у них только учиться”.

Н.Мамер, разумеется, прав в своей оценке отношения большинства американцев и элиты этой страны к остальному миру. Хотя есть здесь и исключения, к которым относятся в основном люди, долго жившие за рубежом или занимавшиеся внешней политикой США, то есть знакомые с реальностями окружающего Америку мира и отношением за рубежом к их стране. Одним из таких людей был мудрый американский политик, долголетний председатель Комитета по международным делам сената Уильям Фулбрайт. В 60-е годы он написал остро критическую в отношении надменной и агрессивной американской внешней политики книгу под “говорящим” заголовком “Самонадеянность силы”. Аналогичной позиции придерживается и сегодня не менее знаменитый и мудрый американский политический и просто долгожитель Джордж Кеннан, недавно назвавший “катастрофой” осуществляемые в рамках все той глобализации планы дальнейшей экспансии НАТО к границам России.

И все-таки, почему французский писатель заявляет, что “отсутствие морали” в России его вообще не волнует, в отличие от “любви-ненависти”, которую он испытывает к Америке? Тут уже нам есть над чем задуматься... Конечно, традиции русофобии на Западе, в том числе и во Франции (вспомним Маркиза де Кюстина, Андрэ Жида или Ив Монтана), насчитывают многие столетия, о чем нам забывать не след. Как и о том, что при всей нелюбви к Америке, у тех же французов это скорее семейная проблема, в рамках единой западной цивилизации регулярно сменяющаяся любовью и дружбой. Мы же в эту “семью” никогда не входили и не войдем, как бы многим этого не хотелось - негативное отношение к России носит там несравненно более фундаментальный характер глубоких и боюсь, непреодолимых межцивилизационных противоречий и непонимания.