Манипуляция

Использование некоторых методов и результатов манипулирования массовым сознанием как основа стратегии противодействия манипулятору

Е.В. Аргунова,

кандидат политических наук,

Санкт-Петербург

1. Значимость массового сознания как объекта манипулирования. В последние 3-4 года тема манипулирования сознанием (в том виде, в каком она существовала в открытой научной литературе) вышла за пределы научных исследований и расширила рамки публичной дискуссии, попав в поле внимания средств массовой информации, в том числе основных федеральных телеканалов. На всем протяжении 1990-х гг. в СМИ по вопросу о манипулировании сознанием царило полное единодушие: оно появлялось там только под ярлыком «пси-оружия» и трактовалось исключительно в техническом плане, отвлекая внимание аудитории от социально-политической сущности этого феномена; когда же речь все же смещалась в это русло и затрагивалась тема роли СМИ как социального института, наготове у манипулятора всегда были организационная и профессиональная концепции СМИ и идеологема плюрализма СМИ как венец защиты от обвинений.

Появление вопроса на уровне широкой публичной дискуссии и тем более в аудиовизуальных СМИ (чему немало способствовал скандал с захватом НТВ в процессе борьбы властных группировок) свидетельствует, кроме прочего, о том, что накопленный материал по данной теме (прежде всего по последним 10-15 годам) получает осмысление не только на научном уровне, но и на уровне общественного сознания. Такое положение требует адекватного реагирования от субъектов, в интересах которых противодействовать манипуляциям, в частности – включения вопроса в их информационную политику, агитационные кампании и прочие акции. Для этого, в свою очередь, необходима четкая определенность в вопросе о сущности феномена манипулирования, технологии его организации и результатах.

Между тем, даже на научном уровне сих пор отсутствует теоретико-методологическое единство и даже единообразие в базовой терминологии, что затрудняет предметно ориентированное общение, в том числе профессиональное, и выработку концепций защиты и противодействия манипулированию, а также приводит к тому, что тема периодически возникает как совершенно новая и весь объем накопленных по ней знаний игнорируется. В частности, нет единства по вопросу о приоритетном для изучения объекте манипулирования. В этом качестве могут выступать индивидуальное, групповое, общественное, массовое сознание, общественное и массовое настроение и самочувствие, а также пресловутое общественное мнение (если принять точку зрения, что оно онтологически самостоятельно, а не является артефактом – продуктом манипулирования). Как представляется, приоритетное внимание следует уделять именно массовому сознанию как основному объекту манипулятивного воздействия – как возникающего объективно (социально-экономические условия), так и целенаправленного (прежде всего деятельность СМИ). Именно уровень массового сознания обеспечивает манипулятору охват всего населения страны вне значимой зависимости от демографических и профессиональных параметров и даже уровня дохода. Прочие формы и уровни сознания такого эффекта не обеспечивают. Он возникает благодаря унификации сознания составляющих массу индивидов в условиях индустриального капитализма (механизация всех сторон жизни индивидов, навязывание им «одномерного» существования, прогрессирующее отчуждение и др.).

Именно на уровне массового сознания производится и работает большинство как целенаправленно создаваемых манипулятивных конструкций и методов, так и объективно возникающих манипулятивных эффектов. Продукты манипулятивной системы формируются в расчете на тот средний уровень, который социоэкономическая реальность уже подготовила для их восприятия.

В связи с вышесказанным становится очевидной целесообразность разработки концепций защиты и противодействия манипулированию именно массовым сознанием (в рамках данного доклада ограничимся подходом к противодействию манипуляциям).

2. Условия адекватности противодействия манипулированию массовым сознанием. Адекватные стратегия и практика противодействия манипулированию массовым сознанием (ММС) должны учитывать его существенные характеристики. ММС – это характерный для развитого индустриально-капиталистического типа социальной организации способ реализации господства, основанный на косвенном стимулировании определенного типа массового поведения путем создания в массовом сознании неадекватной действительности картины мира. Соответственно адекватное противодействие ему должно учитывать следующие основные его черты:

наличие оснований в социальной организации, эксплуатация структур объективной действительности (см. выше) и свойств сознания (напр., механизма стереотипизации);

системный характер воздействия;

косвенность и скрытность воздействия;

определенный ущерб, наносимый реципиенту в духовной сфере.

Для практика (и аналитика, и технолога) наиболее актуальной характеристикой ММС является косвенный характер воздействия; ближайший возникающий для него вопрос – о целесообразности использования в новых условиях пропагандистских методов информационного воздействия, которые хорошо изучены и по которым накоплен большой опыт. Информационная политика левой оппозиции и в постсоветской России в целом осталась на уровне технологии пропаганды, хотя новые условия сделали эту технологию более гибкой, в частности, вынудили разнообразить инструментарий при создании текстов. Из всего огромного арсенала манипулятивных приемов и методов используется, пожалуй, только один – наиболее простой и безобидный прием навешивания ярлыков, да и то крайне ограниченно, т.к. при этом ярлык не заменяет логическое доказательство, а дополняет и усиливает его эффект. В применении таких приемов, как демонизация (антипод «сияющего обобщения») и осмеяние, заметны стремление опираться на реальность, а не стыковать цепь логических ошибок в нужную схему, как это делает манипулятор.

К настоящему времени неэффективность использования исключительно пропагандистских методов для практикующих технологов, хотя бы на интуитивном уровне, уже очевидна. В отличие от ММС, для пропаганды характерны прямое воздействие на реципиента, апелляция к рацио, использование логических процедур доказательства, убеждение как основа формирования нужной картины мира, необходимость определенной интеллектуальной подготовки для восприятия пропагандируемого. Даже использование самых грубых форм пропаганды (напр., прямая ложь), «лобовая» атака на сознание реципиента сохраняет возможность его выбора: принять или не принять пропагандируемое. Манипуляция же такой возможности не предполагает по определению и потому она несравненно эффективнее. Она идет косвенным путем, так что реципиент не ощущает и не признает факта направленного воздействия, «верит, что все происходящее естественно и неизбежно»2 . Не случайно манипулирование сознанием большинством авторов, исследующих этот феномен в рамках философско-социологической методологии, рассматривают как род социального управления, чего никто не делает в отношении пропаганды.

Кроме того, восприятие значительной части манипулятивной информации не требует даже элементарной грамотности³. Основой манипулирования сознанием как информационного воздействия выступает внушение, что отбрасывает необходимость в какой-либо аргументации продвигаемых позиций.

Манипулирование – система намного более гибкая, чем пропаганда, здесь развиты процессы саморегулирования, что придает ей особенную мощь.

С учетом вышеизложенного имеет смысл изменить пропагандистскую информационную стратегию. Ближайшие возможные здесь варианты:

использование манипулятивных методов аналогично тому, как это делают кункуренты;

эксплуатация результатов действий манипулятора.

Неиспользование оппозицией методов ММС имеет определенные причины, и главная из них в том, что ММС, в отличие от манипулирования индивидуальным сознанием, не является универсальной технологией, доступной для любого субъекта, оно обладает социально-политической сущностью, являясь способом реализации господства, и потому не может просто копироваться оппозицией. Во-вторых, применение технологии ММС требует колоссальных финансовых, а также определенных административно-организационных ресурсов, отсутствующих у оппозиции. Наконец, существует моральный фактор: неиспользование манипулятивных технологий позволило оппозиции сохранить лицо в глазах определенной части населения.

Таким образом, непосредственное использование методов ММС имеет очень широкий круг весомых ограничений. В то же время, полностью отказываться от эксплуатации элементов манипулятивных технологий в условиях, когда конкуренты активно и успешно эти технологии используют, нецелесообразно. Так, вышеупомянутые методы навешивания ярлыков и демонизации можно использовать свободнее, руководствуясь не принципом связи с реальностью, а потребным образом, который нужно создать объекту, – т.е. так, как это делает манипулятор.

Крайне сложно бороться с имиджированием и имиджами, т.к. все слабые места, если имидж сделан на высоком профессиональном уровне, из имиджа устранены. Однако есть альтернатива такой борьбе: это метод осмеяния и имеющая непреходящую актуальность технология создания образа врага. Социально-политические критерии при этом, понятно, предпочтительными не являются, а гипертрофируется значимость деталей, могущих вызвать однозначную – позитивную или негативную – ассоциацию. Наконец, можно ограниченно применять манипуляции на собственно концептуальном уровне (ММС в области идеологии, современная мифология и использование отобранных элементов философских систем).

Между тем, существуют определенные возможности использования результатов действия манипулятивной системы, причем при минимальных ресурсах и даже возможности соблюдения базовых моральных принципов информационной политики. Основными такими результатами являются следующие черты массового сознания населения России, подвергаемого мощной и непрерывной манипулятивной обработке в течение последних 12-15 лет:

снижающаяся информированность (неадекватное отображение фактологии и структуры картины мира);

упрощение процесса мышления, включая оценивание, в котором рациональные компоненты замещены ярлыками, стереотипами, имиджами, «сияющими обобщениями» и прочими манипулятивными конструкциями);

пассивность восприятия: массовое сознание уже привыкло к простым формам информирования и большим объемам развлекательной информации; кроме того, нельзя не учитывать, что реципиент находится в условиях значительных физических и психоэмоциональных нагрузок повседневной жизни. Ограниченный объем альтернативного информационного потока не позволяет нивелировать эффекты, созданные манипулятором, и с наличным качеством массового сознания необходимо считаться, чтобы окончательно не потерять аудиторию.

«Лобовое» убеждение и серьезный анализ ситуации при наличии подобных характеристик объекта воздействия неэффективны. Зато небезуспешно можно использовать косвенное воздействие, когда желаемое суждение не указывается, а «само собой» складывается из специально подобранных посылок (или их суррогата), а коммуникатор делает вид, что речь идет совсем о другом предмете.

3. Принцип и методы использования результатов манипулирования массовым сознанием. Принцип эксплуатации созданного манипулятором заключается в том, чтобы встроить в массовое сознание свои конструкции «на плечах» манипуляции, используя мизерные имеющиеся медиа-ресурсы – при формулировании своих собственных текстов, организации различных акций и осуществлении других мероприятий.

Информированность массового сознания – это состояние, предполагающее наличие в нем определенной фактографической базы, достаточной для рационального оценивания охваченных массовой информацией объектов, которое оказывает влияние на складывание определенных массовых умонастроений и мнений. Адекватное отражение любого объекта вплоть до картины мира предполагает также логическую корректность отражения его структуры. Естественно, само течение событий выдвигает на первый план те или темы, т.е. происходит стихийная «расстановка акцентов». Однако это не противоречит возможности сохранить корректность статуса тем при соблюдении следующих условий:

отражения объекта в системе его существенных характеристик;

сохранения целостности контекста. Контекст в информационном пространстве является той картиной повседневности, которую конструирует источник.

Если же «расстановка акцентов» управляема, это открывает широкие возможности для манипуляций, искажения реальной значимости отдельных объектов (например, событий) и картины мира в целом. В результате получаем «полуправду» – более тонкий, чем прямая ложь, манипулятивный метод, позволяющий избежать разоблачения и не допускающий возможности установления правовых санкций, так как оправдывается соображениями стиля, жанра, права на редакционные предпочтения, ориентацией на запросы конкретных аудиторий и самим статусом журналистики, которая не является, например, научной деятельностью, а в значительной степени творчеством. Логически «расстановка акцентов» представляет собой систематическое транслирование искаженно структурированной информации, т.е. несоблюдение соотношения части и целого и некорректное отражение последовательности событий и причинно-следственных связей. Такую информацию можно представить в виде дерева (напр., мнений), у которого, во-первых, уровни занимают несоответствующие по значимости места, а во-вторых, неполны. Одним из частных воплощений этой технологии является канализирование эмоций либо внимания аудитории, а также создание повестки дня (систематическое воспроизводство искаженной картины повседневности). Внимание аудитории СМИ привлекается к тем вопросам, которые попадают в эфир (печать), таким образом, задаются темы для ежедневного восприятия, обдумывания, обсуждения, запоминания⁴, т.е. повседневного структурирования картины мира, а в случае канализирования эмоций аудитории предоставляется безобидный для манипулятора объект, на который их можно было бы направить.

На дефектном информировании может базироваться целый комплекс методов противодействия манипулятору: отказ от подачи развернутой информации (напр., о своей деятельности), ограничение сообщений и акций теми аспектами и позициями, которые, во-первых, вызывают заданные (только положительные/только негативные – в зависимости от цели) – ассоциации, а во-вторых, находятся в пределах «повестки дня», задаваемой манипулятором (напр., если тема весомо и «шумно» появилась в СМИ или идет связанная с ней информационная кампания); конструирование оптимальных по вышеуказанным критериям артефактов; умолчание и др.

Что касается пассивности восприятия, упрощения процесса мышления и особенно оценивания, приученного к пользованию ярлыками и стереотипами, то здесь открыто широкое поле для деятельности, ибо здесь можно воспользоваться огромным количеством манипулятивных конструкций (образов, стереотипов, ярлыков, манипулятивных идей), уже созданных или введенных в оборот манипулятором (в основном СМИ) за годы своей деятельности и закрепленных в массовом сознании. Стереотипное восприятие, как известно, стандартизованное и утрирующее, дает значительную экономию времени и усилий. Подобного рода конструкции создаются манипулятором непрерывно под текущие задачи. Типология таких задач стандартна: обвинение, оправдание, контроль, мобилизация; поэтому можно заранее сформировать банк терминов, несущих определенную эмоциональную нагрузку. Задача облегчается тем, что ряд стереотипов и манипулятивных идей могут использовать любые политические силы: напр., «чиновники ничего не делают, только карман набивают», «политиками движет только собственный интерес», «это – экстремистское решение». Понятие «экстремизм», напр., само по себе не имеет смысловой привязки к правым или левым, а получает нужный смысл из контекста; оно было взято на вооружение манипулятором исключительно как понятие, несущее негативные ассоциации, некий антипод принципа «золотой середины» (который часто используется и напрямую). Или другой пример: за последнее десятилетие сложилась и укрепилась стереотипная оценка государственной власти как такой силы, от которой не приходится ждать ничего хорошего, и эту деперсонифицированную оценку имеет смысл всячески ассоциировать с фигурами политических противников, облеченными властными полномочиями и на данный момент позитивно отражаемыми массовым сознанием.

При необходимости для достижения своих целей манипулятор меняет риторику, апеллируя к ценностям, противоположным ранее декларируемым и при этом все чаще прибегая к воровству идей; так, на смену либеральным слоганам пришел слоган «единство»; на ценности «единство народа» была основана часто использовавшаяся в середине 1990-х гг., в частности, В. Черномырдиным, манипулятивная идея: «не надо раскачивать лодку, а надо работать вместе». «Кое-кому выгодно раскачивать лодку» – это тоже стереотипная фраза, применимая к различным субъектам в зависимости от ситуации. В плане свободы применения различных идей плодотворно действовать аналогично манипулятору, считая приоритетными выгоды позиционирования, имиджевые, а не содержательные моменты, тем более что бесконечно разнообразное пространство идей и повседневности предлагает такие решения, которые способны сочетать, на первый взгляд, несочетаемое.

Существует также реальная возможность эксплуатировать эмоции, страхи, которые активно стимулирует манипулятор. Причем если СМИ занимаются запугиванием аудитории вообще, используя для этого множество тем и жанров, то альтернативному коммуникатору, продвигая свои смыслы, тему следует конкретизировать (напр., гиперинфляция, потеря сбережений, экологические аномалии и т.п.). Немаловажным моментом является то, что стимуляция эмоциональной сферы (в частности, оперирование имиджами вместо логических конструкций) отучает формулировать даже собственный частный интерес в рациональных категориях. Поэтому вместо рационально-логических построений имеет смысл оперировать набором ярких клише и метафор, вызывающих и закрепляющих нужные ассоциации за нужными объектами.

Пример использования уже существующих ментальных структур дает сама манипулятивная система: напр., манипулятивный метод переноса представляет собой ассоциацию идей, фактов с уже сложившимися социальными стандартами. ММС активно использует как стереотипы, уже существующие в массовом сознании, так и сам механизм стереотипизации (в последнем случае создаются новые стереотипы). В частности, создание имиджа есть эксплуатация определенного стереотипа⁵.

Целесообразно обратиться также к образному пространству, еще не затронутому манипулятивной системой, т.к. главное здесь – даже не факт появления в СМИ, а насыщенность и яркость языкового средства; однако это будет уже представлять собой реализацию манипулятивного метода.

Следует отметить, что влияние, оказываемое с помощью вышеизложенных методов использования результатов ММС (как и ряда манипулятивных методов) на мировоззренческий уровень сознания, происходит без вмешательства в процедуры мышления, т.к. используется естественный логический процесс. Это означает значительную экономию ресурсов коммуникатора, т.к. в данном случае не требуется привлечение специалистов-психологов.

Наконец, определенный вред ММС наносит знание о самом факте манипулирования или его попытки. Как отмечает Г. Шиллер, оно основано на доверии реципиента, а потому успешно до тех пор, пока он не почувствовал «присутствие манипулятора»⁶. Однако, учитывая сложности с тем, как это показать или доказать реципиенту, рассматривать это как основной метод противодействия нельзя.

Применение вышеизложенных методов противодействия ММС, особенно непосредственное использование манипулятивных методов, связано с определенным риском. Систематическое применение манипулирования, прямое или косвенное (эксплуатация результатов манипулирования), формирует определенную культуру мышления не только реципиента, но и самого манипулятора: как отмечал К. Маркс, «этикетка системы взглядов… обманывает не только покупателя, но часто и продавца». Поэтому закономерен вопрос: не попадет ли оппозиция, начав использовать манипулятивные методы, в ту же ловушку, куда уже попала массовая аудитория? Поэтому вопрос конкретного содержательного наполнения мероприятий информационной политики, в частности, отбор ярлыков, стереотипов и других манипулятивных конструкций, хотя и остается, как представляется, все же на техническом уровне, но требует большой осторожности и тщательности в работе с материалом.

В заключение необходимо отметить, что, на каких бы основаниях ни базировалась практика защиты от манипулирования и борьбы с ним со стороны тех организаций, чья деятельность страдает от манипулирования, таким организациям имеет смысл на центральном уровне (либо на уровне координирующего органа) разработать, одобрить и довести до своих региональных отделений концепцию противодействия, где были бы изложены принципы действия манипулятивной системы и – как минимум – технологические рекомендации по принятию контрмер. Как уже отмечалось, несмотря на значительный объем накопленного научного и философского знания по данной теме, она периодически возникает как совершенно новая даже в научной литературе, а для многих неспециалистов-практиков не является значимой или вообще остается terra incognita даже в последние годы, когда она попала в публичную дискуссию; это ощутимо вредит заинтересованным в борьбе с ММС субъектам.