Ситуация в целом нестабильна и может быстро меняться. Пока что в целом она контролируется властью. Общую ситуацию переломили (надолго ли?) пышные празднования 9 мая, когда власть сумела полностью использовать возможности административного ресурса. Ей удалось и показать влиятельность на мировой арене (большинство лидеров приехали и уважили Путина), и наговорить приятные слова ветеранам. Это происходило на общем фоне малой активности власти в «непопулярных реформах», продолжающейся с февраля. Жилищная реформа, реформа здравоохранения всё оттягиваются. Власть попыталась в мае запустить реформу науки, видимо, считая, что ученые наиболее безответны. Но активная деятельность академического лобби, недовольного деятельностью Фурсенко, пока и это затормозила. Коммерциализация науки пока отложена на неопределенное время, но и не отменена. В результате власть смогла остановить наблюдавшееся в течение полугода падение популярности Путина. По данным ежемесячных оценок «Независимой газеты» «100 ведущих политиков», в мае «его рейтинг резко пошел в рост и впервые за последние полгода превысил оценку 8 баллов», тогда как предыдущие семь месяцев он постоянно падал (НГ, 31 мая). Газета объясняет этот подскок влиянием майских торжеств, с чем можно согласиться. В то же время в провинции продолжаются вспышки социального протеста, как, например, в Кирово-Чепецке. Пока в отсутствие событий общероссийского масштаба они имеют локальный характер. Но при общей нестабильности они могут произойти где угодно и предсказать их возникновение сложно. Энергетическая авария в Москве, безусловно, подействовала на настроения москвичей. Она показала, что изношенность оборудования – общая проблема для всей страны, включая Москву. Нигде не может быть гарантий того, что снова не произойдет такая же или еще более серьезная авария. Но власть нашла «громоотвод» в лице Чубайса. Он, разумеется, несет ответственность, но ничуть не меньшую ответственность за аварию в Москве несет и Лужков, который использовал ситуацию в выгодную для себя сторону, выступив в роли «защитника народа» от злого Чубайса. Чубайс, очевидно, сохранит свой пост. Он нужен и как символическая фигура, и как «громоотвод», на которого можно сваливать вину. Суд над Ходорковским в целом прошел так, как это было нужно власти. Демонстрации вокруг суда не были по-настоящему массовыми и сплачивали лишь правую оппозицию при эпизодическом участии левых. И западные СМИ при всеобщем сочувствии Ходорковскому вынуждены признать: «Ходорковский, похоже, не пользуется широкой общественной поддержкой. Это отражает обиду народа» («Вашингтон пост», цитируется по НГ, 18 мая). Ни энергетическая авария, ни суд над Ходорковским не привели к заметному обострению политической ситуации в стране. Пожалуй, большее впечатление произвели вроде бы далекие от нас события в Узбекистане (как, разумеется, и предыдущие события в бывших республиках СССР). Всё более заметными становятся ожидания приближения чего-то похожего у нас. Отражение этого – исследование, проведенное той же службой «Независимой газеты», которая печатает списки 100 политиков (данные опубликованы в НГ 27 мая). Оно было проведено в апреле, то есть после киргизских, но еще до узбекских событий. На вопрос «Могут ли повториться в России грузинские, украинские, киргизские события?» 58% экспертов в Москве и в провинции ответили положительно, хотя в декабре на аналогичный вопрос положительно ответили лишь 28% в Москве и 23% на периферии. При этом 65% в Москве и 62% в регионах предполагают, что эти события произойдут до президентских выборов 2008 г. (либо между выборами в Думу и выборами президента, либо даже раньше). Одна группа политиков увлечена идеей «майдана в Москве», причем в данный момент активничают правые, которые, однако, понимают, что в одиночку им костер не зажечь. Каспаров и ряд менее известных правых политиков вместе с вышедшим из фракции «Родина» думцем Шеиным выступили с «Манифестом объединенного гражданского фронта», в котором сказано: «Мы в принципе не признаем нынешний режим легитимным…. Наша задача… - слом путинского режима, его полный демонтаж». Говорится о переходе к «уличным формам протеста». В «единый строй» (выражение, ранее не любимое нашими правыми) приглашаются и правые, и левые («Новая газета», 30 мая). Ранее в той же газете (23 мая) журналист А. Рыклин (один из подписавших манифест) заявил: «Вы любите коммунистов? Правильно, и я не люблю коммунистов. И они меня не любят…. Но набор уважаемых имен демократических лидеров не может решить ключевую задачу – консолидировать нацию для жесткого противостояния режиму Владимира Путина. Так сложилось, что это можно сделать только вместе с левыми…. А на идеологические расхождения придется закрыть глаза». Ясно, что такие высказывания продиктованы надеждой на «майдан в Москве». Неясна пока лишь кандидатура в «русские Ющенко». Касьянов, Ходорковский или сам Каспаров? И как Рыклин надеется найти общий язык с людьми, про взаимную нелюбовь с которыми заявляет? У других политиков и аналитиков эйфория надежд на «майдан в Москве» всё более сменяется, особенно после событий Бишкека и Андижана, страхами и тревогами. В упомянутом выше опросе на вопрос о том, кто может в результате придти к власти, наибольшее число экспертов (28% в Москве, 20% в регионах) ответило: «националисты, социал-патриоты, державники, радикалы». «Западников, либералов, олигархов» назвали лишь 13% в Москве, но 19% в провинции; совсем невелики цифры назвавших армию и спецслужбы. Коммунисты в отдельный пункт даже не выделены, хотя кто-то мог иметь в виду и их в числе «социал-патриотов». Похожие идеи выражают многие прозападно настроенные «интеллектуалы». Когда-то известный, а сейчас уже подзабытый драматург А. Гельман пишет: «Я не хочу в России такой революции, какая была в Украине. Тем более что у нас революция будет совсем другого цвета: скорее красно-коричневого, чем оранжевого» («Новая газета», 30 мая). Возрождение популярного в 1993 и 1996 гг. эпитета «красно-коричневый» примечательно. И характер массовых выступлений января-февраля, и пример среднеазиатских республик приводит многих правых политиков и просто обывателей к идее о том, что уж лучше Путин. Но непрочность правящего режима ощущается. Ощущение непрочности положения всё более распространяется и среди массы населения, которая боится не столько «националистов и социал-патриотов», сколько ухудшения жизни и новых неприятностей. Например, по опросам среди студентов, в случае отмены отсрочек от армии на улицу из них выйдет более половины (НГ, 20 мая). Власть в этих условиях вынуждена лавировать, идти на затягивание «реформ» и заговаривать зубы, как это мы видели в праздничные дни. Временный успех возможен, но основные проблемы остаются не решенными. Конечно, многое зависит от того, как будут развиваться ситуации в соседних с Россией странах. Западу смена власти в них нужна по двум причинам. Во-первых, Россия должна быть окончательно лишена союзников, в том числе потенциальных. Во-вторых, речь идет о новом поколении тех, кто там стоит у власти. После 1991 г. в странах, образовавшихся на обломках СССР, включая Россию, к власти закономерно пришли (исключая отчасти Прибалтику) выходцы из советской номенклатуры, переметнувшиеся и перекрасившиеся, но обладавшие управленческим опытом. Попытка взять власть бывшими диссидентами (Эльчибей в Азербайджане) или «завлабами» (команда Гайдара) оказалась явно провальной: они не умели управлять. Закономерно Гайдара сменил Черномырдин, а Попова Лужков. Но Ельцин, Кучма, Назарбаев, Каримов и пр. для Запада не могли стать полностью «своими», и лишь частично это удается Путину. Какую бы политику не вели руководители стран СНГ с советским прошлым, они не могли не считаться с Москвой просто в силу многолетних привычек, для них Россия так и не стала в полной мере иностранным государством. Теперь же и в России, и в ряде других стран СНГ подросло новое поколение политиков, прошедших либо опыт бизнеса с жесткими правилами выживания, либо целенаправленную подготовку в западных фондах (в Грузии на руководящую должность сейчас не берут без нее), либо то и другое. Для Саакашвили Россия – враждебное иностранное государство. Такие команды должны, с западной точки зрения, придти к власти на всем постсоветском пространстве. Но обстановка в странах разная, где-то она способствует смене власти, где-то нет. К тому же новая власть оказывается не более успешной, чем старая. И уже Саакашвили грозит отставкой в связи с ростом цен и безработицы и просит Запад срочно помочь (НГ, 31 мая). Цепь «цветных революций» может продолжиться при условии, если их организаторам удастся добиться очень быстрого развития событий. Оттяжка времени выгодна для Путина и других нынешних руководителей. Конечной фазой этой цепи предполагается переход власти в России от Путина к какому-нибудь смотрящему на запад управленцу с бизнес-опытом. Не обязательно это будет одна из фигур, которые сейчас на слуху; по всем параметрам на такую роль подходит, например, Хлопонин. Но, как мы уже упоминали, многие считают более вероятным в случае массовых выступлений против Путина приход к власти совсем иных сил. Нынешней власти сейчас важно продлить статус-кво как можно дольше, тем более что цены на нефть этому вроде бы благоприятствуют. Но все противоречия при этом остаются не решенными, что вечно продолжаться не может.
В.М.Алпатов |